Лаборатория резания металлов Уралмашзавода (к 90-летию со дня основания)

 

 

Строительство Уралмашзавода началось в июле 1928 года. Уже к 1930 году на заводе стали создаваться технические отделы, в первую очередь, конструкторские, а позднее и технологические. Приказом директора № 132 в 1930 году был организован отдел рационализации, в котором была группа по холодной обработке металлов. Руководителем этой группы был инженер Аржанников. Годом позже на заводе были организованы две лаборатории резания (в дальнейшем ЛР) — одна при научно-исследовательском отделе и вторая — при инструментальном. Цеха завода запускались по мере монтажа станков и работали над заказами необходимыми, как для строительства, так и сторонним заказчикам. Недостаток грамотных специалистов, как среди рабочих, так и среди технологов, привели руководство к мысли о необходимости создания единого подразделения, занимающегося разработкой режимов резания, конструкций инструмента и технологических приемов его использования. И такое подразделение было создано.

7 мая 1933 года директор завода И.Г. Городнов подписал приказ № 379, которым слил две лаборатории резания в одну и утвердил ее штат в количестве четырех человек, из которых только один был с техническим образованием. Лаборатория вошла в состав научно-исследовательского отдела. Первым начальником лаборатории с момента ее создания и до начала 1936 год был Василий Павлович Ильин. Видимо, он и был тем единственным специалистом с техническим образованием. Чтобы понять в каких условиях в те годы работала лаборатория, нужно рассмотреть общую ситуацию, сложившуюся на заводе.

С самого начала работы заводу пришлось столкнуться с трудностями разного характера. Основной проблемой стал кадровый голод. Заводу не хватало специалистов во всех областях. Не хватало станочников, металлургов, сварщиков, технологов. Не хватало даже директоров. За 1933 год на заводе сменилось два директора и только третий — Леонид Семенович Владимиров, назначенный в декабре, задержался почти на четыре года. Нехватку специалистов решали путем перевода их из предприятий центральной части СССР и подготовки кадров на месте, в частности, в Уральском Индустриальном Институте, который был открыт в 1929 году.

Информацию о ЛР в 1930-е годы можно найти в заводской газете « За тяжелое машиностроение » и в протоколах партийных собраний подразделений завода, хранящихся в Центре документации общественных организаций Свердловской области. Протоколы партийных собраний представляют особый интерес, так как они велись в те годы почти как стенограммы. Первое упоминание о ЛР было на заводской партийно-технической конференции 22 февраля 1935 года (Фонд 1020, опись 1, дело 178, т. 1). В президиуме находились секретарь парткома завода Авербах, начальник бюро технического обслуживания Цетлин, директор завода Владимиров, главный инженер Левенберг и другие. И Авербах, и Цетлин были деятелями центральных органов партии, присланные на завод для «исправления». С докладом выступал Авербах. В своем выступлении он описывал работу различных подразделений завода. Говоря о ЛР, он отметил, что она работает плохо. Но основной причиной плохой работы назвал малую численность и плохую оснащенность. По его словам, в лаборатории работало 6 человек и было всего два станка. Подобные подразделения на других заводах были значительно крупнее. Так, на заводе имени Сталина ( ЗИС ) было 150 человек и 50 станков, на заводе имени Горького — 100 человек и 32 станка, на авиазаводе № 24 — соответственно 74 и 32. Сравнение с этими заводами было не вполне корректным, так как это были заводы серийного производства, к тому же стабильно работающие, в отличии от Уралмашзавода. Интересно также, что работа такого маленького коллектива выносилась на представительную конференцию завода.

9 июля 1935 года работа ЛР рассматривалась на совещании у директора завода, где делались предложения о подчинении ее либо главному инженеру, либо директору завода. Такое значение придавалось работе этого по-прежнему небольшого коллектива. В газете «За тяжелое машиностроение» от 27 июля сотрудник ЛР Пономарев пишет о трудностях, с которыми сталкивается коллектив. В этой заметке В.П. Ильин упомянут как инженер, хотя считалось, что он был начальником лаборатории еще в начале 1936 года. ( заметка ).

После В.П. Ильина начальником ЛР был назначен Иван Иванович Воронков. В то время члены ВКП (б) ЛР относились к парторганизации заводоуправления. 16 апреля 1936 года на собрании был рассмотрен вопрос об установлении режимов резания и пересмотре норм времени в цехах завода ( Ф.1020,о.1, д.229, с.77). Докладчиками были И.И. Воронков, Н.И. Иванов и Н.Ф. Рязанова. Последние были соответственно парторгом и профоргом ЛР. В коллективе было уже 17 человек, из них 10 инженеров. Партийная группа лаборатории состояла из 6 человек. Таким образом, решения об увеличении количества сотрудников лаборатории были выполнены. Средний оклад сотрудника был 450 рублей. Для примера, средний заработок по заводу был около 300 рублей. После отчета коллектива были выступающие в прениях, в том числе директор завода, который проявил неслыханную вовлеченность в теорию резания. Он сказал : « Работа проделана ценная. ЛР дерзнула выступить против канонов профессора Оренхлихера, выступила против коэффициента давления Кривоухова в формуле Тейлора и доказала свою правоту. Люди работают конкретно, не философствуют. Теоретический уровень недостаточно высок. ЛР — лезвие выполнения программы завода ». В протоколе собрания был записан пункт о хорошей работе лаборатории и отмечен недостаток базы (по-прежнему один токарный станок, из-за чего исследования приходится проводить в цехах ).

В августе 1936 года в Москве проходил постановочный судебный процесс так называемого «антисоветского объединенного троцкистско — зиновьевского центра», в рамках которого были приговорены к растрелу такие соратники В.И. Ленина, как Г.Е. Зиновьев, Л.Б. Каменев и другие. На заводе проводились, как общезаводские, так и цеховые митинги, на которых осуждались подсудимые и требовалась для них самая серьезная кара — смертная казнь. Этот вопрос рассматривался 25 августа и на партийном собрании заводоуправления. В выступлениях требовалось не только осудить подсудимых, но и выявить их скрытых последователей в своем коллективе. Выступил на собрании и начальник лаборатории И.И. Воронков. Первую часть выступления о руководителях «центра» он закончил словами : «Настроения в коллективе таковы — их мало расстрелять, их нужно уничтожить» (Ф.1020, о.1, д.229, с.54). Во второй части выступления Воронков выступил с осуждением одного из работников лаборатории : «У нас в лаборатории обращает на себя внимание В.Д. Розенцвейг. Он в разговоре признал, что не будучи партийным, разделял позицию зиновьевщины. Коллектив он как-то назвал собачьей сворой. У нас к нему недоверие. Это замаскировавшийся зиновьевец». В решении собрания было записано : «Обязать т. Воронкова добиться увольнения с завода маскирующегося зиновьевца Розенцвейга »(Там же, с.53 об.).

30 августа 1936 года вопрос о «троцкистско-зиновьевском последыше» Розенцвейге включается в протокол заседания бюро Орджоникидзевского райкома партии. Нужно отметить, что это была очень странная ситуация. Во-первых, прошло всего пять дней с момента завершения краткосрочного процесса (следствие проведено с 5 по 10 августа, процесс — с 19 по 24 августа, расстрел — 25 августа). Во-вторых, логичным был бы поиск последователей осужденных среди членов ВКП (б), так как процесс отражал внутрипартийную борьбу. Очевидно, за такое короткое время вышестоящие организации не успели сформировать мнение кого и в какой мере преследовать из членов партии и начали с беспартийных. На заседании бюро снова выступает И.И.Воронков. В своем выступлении он говорит : « Старший инженер лаборатории Розенцвейг — сын торговца, исключен из ВЛКСМ в 1929 году, что скрыл при поступлении в Ленинградский гос. университет. Маскируется — в 1925 году стал чернорабочим горкомхоза в Ленинграде. Готовил себя в Красную Армию. После Красной Армии поступил на Уралмашзавод, где сделал себе карьеру — стал старшим инженером ЛР. Был связан с троцкистом Пономаревым, оказывал влияние на сотрудников ЛР Дербенева и своего друга Широкова » (Ф.153, о.1, д.47). Здесь стоит обратить внимание, что упомянутый ранее , как автор заметки в газете «ЗТМ», Пономарев записан троцкистом, что означает, что к этому времени он уже был уволен с завода.

Несмотря на критику своего подчиненного, на этом же заседании подвергся осуждению и сам Воронков. В рассмотрении его вопроса отмечено, что Воронков, 1905 года рождения, сын городового, проявил при руководстве лабораторией политическую близорукость и гнилой либерализм. Большинством голосов он был исключен из партии. Однако, по инерции Воронкова в этом же контексте снова вспоминали на собрании партгруппы техотдела 3 ноября, где выступал с теми же обвинениями сотрудник ЛР Н.И.Иванов. (Ф.1020, о.1. д. 229, с. 126). Другому фигуранту этого дела — Розенцвейгу посвятила заметку газета «За тяжелое машиностроение» от 15 января 1937 года под заголовком «Презренный последыш троцкистско-зиновьевской банды». В заметке в числе прочего писали : «С целью склонить инженерно-технический состав лаборатории на сторону троцкизма, он в дни суда делает ряд контреволюционных выступлений против политики нашей партии, в защиту агентов гестапо Каменева, Зиновьева и других. Подобные заявления были им сделаны в беседе с сотрудником Дербеневым. После этого партгруппа и треугольник лаборатории сигнализировали о действиях троцкиста, но ни райком партии, ни дирекция завода не приняли этих сигналов». Бездействие дирекции, видимо, заключалось в том, Розенцвейг не был уволен с завода. Как ни странно, и Воронков, и Розенцвейг уцелели в начавшейся в 1937 году мясорубке. Обычно, преследование человека шло по восходящей и большинство работников, чья критика началась в 1936 году, в следующем году были репрессированы. Возможно, что В.Д. Розенцвейга спасло то, что он не был членом партии и, очевидно, считался ценным специалистом. Что могло спасти члена ВКП (б) Воронкова, неизвестно, но он не пострадал и в 1938 году перешел на должность начальника отдела труда и зарплаты, с которой и ушел на пенсию. Розенцвейг продолжил работу в лаборатории. В.Б. Серебровский в своих воспоминаниях отзывался о нем, как об одном из основоположников школы резания металлов на заводе.

Новым начальником лаборатории в 1938 году стал Валентин Михайлович Горелов. К моменту его назначения основная волна репрессий прошла. На Уралмашзаводе были репрессированы сотни руководящих кадров и простых работников. Были расстрелены упоминавщиеся выше директор Владимиров, главный инженер Левенберг, секретарь райкома Авербах, его соратник Цетлин, многие начальники отделов и цехов, рядовые работники. В.М. Горелов пришел в лабораторию в 1936 году после окончания Куйбышевского политехнического института. Дефицит кадров был такой, что начальником лаборатории назначили по терминологии более поздних лет «молодого специалиста». Однако, несмотря на отсутствие опыта, В.М.Горелов уже в 1937 году нашел путь решения проблемы получения высокой чистоты поверхности при обработке крупных деталей на продольно-строгальных станках. Разработанные резцы с широкой режущей кромкой и геометрия их заточки, позволили получить требуемую шероховатость поверхности и высокую производительность обработки стальных плит. Эта проблема впервые была решена в тяжелом машиностроении, несмотря на то, что ей занимались на нескольких заводах, в том числе профессор Н.И. Резников на Новокраматорском машиностроительном заводе.

В ноябре 1939 года директором завода был назначен Б.Г. Музруков, который пробыл на этом посту семь лет, включая все военные годы. В.М. Горелов познакомился с ним в этом же году. Как он пишет в своих воспоминаниях, в один из дней директор мимоходом зашел в лабораторию, попросив решить задачу трудоемкого ручного пришабривания шаберов горячего дутья. Задача была решена оригинально путем установки одного шабера на планшайбе, а второго — в суппорте карусельного станка и шабрения их абразивной пастой при соприкосновении и вращении планшайбы. Сам абразив по рецепту сотрудника лаборатории И.П. Нестерова замешивался на животном жире. Разработка этой технологии позволила поднять производительность в 50 раз и расшить узкое место производства.

В 1940 году главным технологом завода был назначен С.И. Самойлов, который с одобрения директора стал расширять технологическую службу. Он укрепил отдел грамотными специалистами, с многими из которых вместе закончил индустриальный институт в 1932 году. Среди них были Д.И.Беренов, И.С. Миценгендлер, Б.И. Сатовский, которые в будущем стали главными конструкторами завода. Удалось Самойлову перевести под свое руководство и лабораторию резания. В эти годы лаборатория уже имела авторитет не только на заводе, но и в масштабе министерства. Нужно учитывать, что некоторые детали никогда не изготавливались в СССР и от их производства отказывались другие заводы. Лаборатория находила нестандартные решения, которые становились общепринятыми и применялись повсеместно в последующие годы. К таким решениям можно отнести упрочняющую фаску на резцах, необходимость которой обосновал инженер ЛР С.Н. Морозенко и разработку технологии глубокого сверления гребных винтов морских судов длиной до 22 метров. Эту работу тоже впервые в СССР провели В.М. Горелов и токарь Тюлькин.

В начале 1941 года С.Н. Морозенко и токарь-инструктор И.М. Дудин решили проблему чистовой обработки втулок подшипников жидкостного трения, от изготовления которых отказался Новокраматорский машиностроительный завод. В технологии впервые был применен метод шлифования торцем круга, впоследствии широко применяющийся в машиностроении. В.М. Горелов вспоминает, что сборку этих подшипников проводили в мастерской приспособлений ОГТ под руководством главного технолога С.И. Самойлова. Работа продолжалась в первую, вторую и третью смены, к утру 1 мая она была сдана ОТК и все ее участники вышли с завода на первомайскую демонстрацию. Уже в послевоенные годы изготовление этих подшипников было передано с Уралмаша на Электростальский завод тяжелого машиностроения, где в последствии группа работников во главе с директором К.К. Виноградовым получили Ленинскую премию.

С началом войны завод переключился на изготовление военной продукции-бронекорпусов танков и самоходных установок. Все силы ЛР были брошены на увеличение выпуска продукции без увеличения станочного оборудования. В частности, для выполнения программы завода по обработке бортов танков в цехе 29 требовалось 12 продольно-строгальных станков, хотя в наличии было всего 4. В кратчайшие сроки были разработаны крупнозубые концевые фрезы, которые позволили увеличить производительность фрезерования в 5-6 раз. Работниками лаборатории были разработаны специальные конструкции эвольвентных протяжек, сверл и метчиков. Отработкой технологий обработки отверстий в цеховых условиях занимался эвакуированный из Ленинграда техник А.А. Роговский, который проработал в ЛР до 1970-х годов. Сотрудникам ЛР под руководством В.М.Горелова, который был начальником все военные годы, удавалось находить простые, казалось бы, решения, которые снижали затраты на режущий инструмент и значительно повышали производительность обработки. Все это происходило в тяжелейших условиях. Недостаток питания, постоянная переработка, психологические нагрузки приводили к физическим и эмоциональным срывам. На одном из партийных собраний ОГТ в начале 1944 года (Ф.1020, о.2, д. 392) было отмечено увеличение количества дистрофиков среди работников, нередки были случаи голодных обмороков на работе. Не случайно после окончания войны коллектив лаборатории был на грани развала.

В 1945 году тяжело заболел В.М. Горелов, которому пришлось перейти на работу, не связанную с посещениями цехов. Двумя годами позже перешел на преподавательскую работу в Киев С.Н. Морозенко, который был начальником лаборатории после ухода Горелова. В 1947 году стал начальником лаборатории Турбомоторного завода В.Д. Розенцвейг. Из опытных работников остались только А.А. Роговский, И.П. Нестеров, Н.И. Широков. Последний и был назначен новым начальником лаборатории. Перед ним стояла задача восполнить потери лаборатории, так как в этот период на заводе начался выпуск новой мирной продукции и объем сложных задач вырос. Необходимость укрепления лаборатории понимали, видимо, и главные технологи завода, работающие в это время.

В конце 1940-х годов в лабораторию пришли несколько молодых специалистов, которые стали продолжателями традиций старшего поколения. Это, прежде всего Валерий Борисович Серебровский, который пришел в 1947 году после окончания УПИ, П.Т. Вагин (1948 год), А.А. Шкуркин, Н.А. Полежаев и другие. В.Б. Серебровский вспоминал о своем появлении в лаборатории в начале 1947 года : «Первое впечатление было мрачным. Семь сотрудников теснились в маленькой комнатушке первого этажа бытовки цеха 82, а в цехе 47 стояло два станка с талью. С 1947 года главным технологом стал В.А. Попов, понимающий значение заводской науки. Уже в 1950 году лаборатория получила новые помещения и оборудование. В бытовых помещениях цеха 30 было установлено 8 станков, к которым были прикреплены 5 станочников высокой квалификации». В эти же годы была организована технологическая лаборатория, конструкторское бюро новой техники и другие подразделения, которые в будущем в будущем вместе с лабораторией резания в составе подотдела вошли в образованный НИИтяжмаш.

В эти годы началось массовое освоение новых марок твердых сплавов, пришедших на смену «победиту». В связи с этим потребовались большие усилия по созданию новых нормативов режимов резания, определения оптимальной геометрии инструмента, созданию новых конструкций инструмента. В этот период В.Б. Серебровским и В.Г. Рожковым была создана конструкция резца с клиновым креплением вкладыша, на котором тангенциально была припаена твердосплавная пластина. Эта конструкция стала безальтернативной на долгие годы и использовалась в разных вариациях ведущими инструментальными фирмами. В эти же годы А.А. Шкуркиным и П.Т. Вагиным был создан вариант торцевых фрез для тяжелых работ. Группой сотрудников лаборатории во главе с А.Б. Цфасман были разработаны конструкции инструмента и решены вопросы модернизации станков для глубокого сверления. В том числе впервые в тяжелом машиностроениии была внедрена технология глубокого кольцевого сверления роторов. Началось взаимодействие с отраслевыми институтами, такими, как ЦНИИТмаш и Всесоюзный институт твердых сплавов.

В 1950-х годах в стране сформировалась структура прикладных научных подразделений. Заводские лаборатории группировались в технологические отделы, которые, например, на Уралмашзаводе в 1960-м году вошли в созданный НИИтяжмаш. Следующим звеном были министерские институты, расположенные в разных городах СССР. Еще одним звеном стали учебные и отраслевые научные институты, такие, как ЦНИИТмаш, которые формально входили в какое-то министерство, но их разработки велись для широкого круга предприятий. Другим источником новаций в эти и последующие годы стали новые решения, предлагаемые непосредственно станочниками. Они наряду с решениями, предложенными инженерами заводских и отраслевых лабораторий, тиражировались по стране. В эти годы широко рекламировался резец конструкции токаря Колесова, виброгаситель токаря Рыжкова. В областных газетах появлялись заметки о результатах использования этого и других новшеств на предприятиях области. Авторами заметок были Н.И. Широков, В.Б. Серебровский и другие. Сотрудниками лаборатории было выпущено несколько справочников и учебных пособий для станочников. Часть из них тех же авторов была переведена на китайский и немецкий языки. В 1957 году после ухода Н.И. Широкова на пенсию начальником лаборатории был назначен Валерий Борисович Серебровский, который оставался на этой должности почти тридцать лет.

Конец 1950-х — начало 1960-х годов ознаменовался рядом перемен. С организацией НИИтяжмаш в нем были сосредоточены все конструкторские и технологические службы. Отдел главного технолога стал состоять из подотделов, каждый из которых курировал один или несколько конструкторских отделов. На базе лабораторий резания и технологической был организован научно-исследовательский подотдел в отделе главного технолога. Лаборатория резания, однако, по-прежнему имела недостаточную экспериментальную базу и размещалась в первом заводском корпусе, занимая помещения в цехах 30 и 29. В эти годы в лабораторию пришли молодые сотрудники Теслер Ш.Л., Строшков А.Н., Панова (Волосян) И.И., Арсентьев Г.С., Рычкова М.С., Шипулина Н.В. Постепенно станочники-инструкторы стали просто станочниками, занятыми на выполнении заказов подотдела. Инженерно-техническим работникам пришлось при выполнении экспериментов самим стоять у станков. С годами это стало привычным и большинство исследователей осваивали целую гамму станочного оборудования.   

Все эти годы в лаборатории проходили противоречивые организационные процессы. С одной стороны, увеличивался количественный и качественный состав. Например, в 1957 году в лаборатории было около 10 инженерно-технических работников и около 8 станочников. В 1964 в лаборатории было уже 16 ИТР и ни одного станочника. В этом же году в лаборатории была создана группа алмазной обработки, которую возглавил В.В. Костылев, перешедший из технологического подотдела. С другой стороны, увеличение количества работников неизбежно приводило к выделению из лаборатории части специалистов и созданию новых лабораторий. В эти годы была организована из сотрудников ЛР лаборатория зубчатых передач. Позднее группа обработки глубоких отверстий во главе с А.Б.Цфасман перешла на завод № 9, где была организована своя лаборатория резания. Сейчас трудно сказать, как к этому относился В.Б. Серебровский, но после этих потерь он продолжал привлекать в лабораторию новых специалистов.

Потери были и по другим причинам. Часть работников переходила на другие предприятия и в учебные институты на научную работу. И.Г. Сарычев перешел в Тольятинский политехнический институт, В.Н. Ашихмин и позднее Ю.В. Кувшинский-в Уральский политехнический институт, где они защитили кандидатские диссертации и преподавали. Молодой специалист А.Н. Строшков перешел на работу на титановый комбинат в Верхней Салде, где проработал почти 50 лет, защитил диссертацию и завершил работу на должности директора по продажам титановых изделий в аэрокосмос. Лабораторию резания Турбомоторного завода в течение ряда лет с промежутком во времени возглавляли В.Д. Розенцвейг, Б.Б. Варламов и П.Т. Вагин, профессионально выросшие в лаборатории резания. Благодаря этому в лаборатории появился негласный лозунг: «Лаборатория резания-кузница кадров страны».

В эти годы наряду с традиционными направлениями работы появились и новые. Как было указано выше, в составе лаборатории появилась группа алмазной обработки. В СССР начался промышленный синтез алмазов, благодаря чему появились уникальные возможности по созданию различного инструмента, не имеющего аналогов. Первоначально на заводе был организован участок алмазной заточки твердосплавного инструмента, что позволило поднять его стойкость и улучшить качество заточки. С реконструкцией заточного отделения инструментального цеха эта работа была доведена до логического завершения. Под руководством Валентина Васильевича Костылева этой работой занимались Н.К. Тюленев (впоследствии перешедший на должность начальника экспериментальной мастерской) и Н.И. Бабкин. Под руководством Ш.Л. Теслера были начаты работы по обработке деталей в нагретом состоянии. Увеличение доли труднообрабатываемых материалов потребовало поиска методов увеличения производительности их обработки. Зарубежные исследователи начали применять метод обработки в горячем состоянии для повышения скорости резания при малых сечениях срезаемого слоя . В лаборатории резания пошли другим путем. В условиях тяжелого машиностроения, когда крупногабаритные заготовки имели большие припуска на обработку, оказалось более перспективным увеличивать сечение срезаемого слоя. Это в дальнейшем подтвердилось на практике. Первые опыты по обработке печных роликов из жаропрочной стали с подогревом газовой горелкой показали перспективность этого метода, равно как и обработка с плазменным нагревом конусов доменных печей с наплавленным поверхностным слоем. Однако, сложность адаптации этих процессов в механическое производство, имеющее повышенные требования к состоянию воздушной среды, не позволили внедрить эти процессы в производство. Однако, через 10-15 лет на новом этапе развития процесса и оборудования для плазменной обработки это позволило вернуться к данной теме.

В 1960-е годы в лаборатории появились первые кандидаты технических наук. Сначала диссертацию защитил В.Б. Серебровский, затем П.Т. Вагин и Ш.Л. Теслер. У работников лаборатории появилась возможность готовиться к поступлению в аспирантуру, сдавая так называемый кандидатский минимум в отделе технического обучения при заводе. Новый толчок в развитии заводской науки произошел в начале 1970-х годов, когда был пущен экспериментальный цех, в котором конструктора и технологи могли проводить эксперименты и стендовые испытания новых образцов техники.

Лаборатория резания переехала сначала в этот цех, где был, наконец, создан полноценный участок площадью около 1000 квадратных метров для проведения экспериментов и изготовления опытных образцов разрабатываемой оснастки и инструмента. К 1973 году лаборатория въехала в пристроенный к цеху четырехэтажный лабораторный корпус. Условия для работы стали более комфортными. Численность подотдела была около 100 человек, в том числе инженерно-технических работников было 80 человек. Коллектив лаборатории состоял примерно из 20 человек. В лаборатории были группы резцовых работ, фрезерного инструмента, алмазной обработки, обработки отверстий и технологических сред, а также обработки с нагревом.

Интересным представляется в каких условиях в послесталинское время работали коллективы завода. В эти годы считалось, что каждый работник должен быть «нагружен» какой-либо общественной работой. Причем зачастую эта работа велась в рабочее время. Самыми затратными были сельхозработы, уборки территории, спортивные мероприятия и участие в художественной самодеятельности. К сельхозработам относилась работа на полях совхоза «Орджоникидзевский», куда коллективы отправлялись на прополку летом и уборку картофеля и корнеплодов осенью. Если летом при хорошей погоде это было неутомительно и заканчивалось пикником, то осенью, зачастую под дождем и даже снегом, это было, как говорилось, битвой за урожай. Эта битва заканчивалась на овощных базах, где те же инженеры, посылаемые по разнорядке, перебирали полусгнивший собранный урожай. Кроме плановых работ существовали внеплановые, когда в дальние колхозы посылали «десанты» на уборку урожая практически из под снега. Кроме этого, инженеры в составе бригад косили траву и заготавливали сено, тушили лесные пожары, два-три раза в год убирали территории района, которые были закреплены за каждым подразделением.

На заводе проводились различные спортивные мероприятия. Из разовых это были сдачи нормативов на ГТО, которые включали лыжные гонки зимой, легкоатлетические дисциплины, плавание на открытой воде и бег летом. Кроме того, существовали соревнования в групповых видах спорта в рамках заводской олимпиады. Это были футбольные, волейбольные, баскетбольные и хоккейные команды отделов и цехов. Тренировки проводились, в том числе, в рабочее время. Кроме того, 9 мая проводились массовые эстафетные забеги.

Ежегодно проводились смотры-конкурсы художественной самодеятельности. В основном, это было хоровое или сольное пение. Репетиции тоже частично проводились в рабочее время. Поскольку в смотры самодеятельности должны были быть массовыми, часть участников загонялась туда в приказном порядке. Но большая часть участников была увлечена этим занятием. А.А. Роговский вспоминал : «В составе ансамбля ОГТ я участвовал в поездках по подшефным колхозам и совхозам области. В 1956 году наш ансамбль завоевал право быть участником конкурса в Москве, где был награжден серебряной медалью ВДНХ. В 1957 году ансамбль был утвержден участником фестиваля молодежи и студентов в Москве».

Каждый работник должен был иметь какую-то общественную нагрузку. У членов ВЛКСМ это было членство в «Комсомольском прожекторе», оперативном комсомольском отряде, совете молодых специалистов. У старшего поколения были нагрузки по линии профсоюза. Поскольку все было в дефиците, комиссии профсоюза занимались распределением путевок в детские сады, санатории, дома отдыха, которые выделялись на каждое подразделение в мизерном количестве. Самым важным в профсоюзе было распределение квартир. В каждом отделе существовала очередь на получение жилья, куда включались все нуждающиеся. Завод обеспечивал общежитием всех работников с момента приема на работу, с последующим включением в очередь на получение жилья в подразделениях. Следующими этапами были получение комнаты и квартиры. Движение очереди начиналось со сдачей очередного дома, когда в каждое подразделение выделялось какое-то количество квартир. После этого начиналось движение «цепочки» в очереди. Люди, стоящие в начале очереди, получали поступившие квартиры и освобождали свои, которые доставались следующим очередникам. Эти последовательности назывались цепочками. Завершалось распределение заполнением последней комнаты каждой цепочки, после чего ожидали выделения следующих квартир в новом доме. Процесс получения квартиры мог продолжаться 10-15 лет.

При приеме на работу все сотрудники добровольно-принудительно записывались в различные «добровольные общества». Среди них были: «Общество красного креста и полумесяца», «Фонд мира», «Научно- техническое общество», «Добровольное общество содействия армии, авиации и флоту», «Всесоюзное общество рационализаторов и изобретателей», «Общество «Знание» и другие. У всех обществ были членские взносы, которые в целом составляли до 3-5% заработка. Соответственно должны были быть люди, которые эти взносы собирали. Обязательном считалась подписка каждого работника на партийные, профсоюзные и комсомольские печатные издания.

Очень серьезно проводилась подготовка к демонстрациям 1 мая и 7 ноября. Отсутствие членов КПСС и ВЛКСМ без уважительной причины считалось чрезвычайным происшествием, при слабом участии какой-либо лаборатории ее начальнику ставили на вид. Впрочем, большинство людей, привыкших к демонстрациям со школьных лет, участвовали в этом мероприятии, тем более, что оно не проходило без спиртных напитков по ходу движения.

В конце 1960-х — начале 1970 годов в состав лаборатории влились очередные специалисты, которые проработали многие годы. Это О.Н. Ушанев, С.Г. Яковлева, В.Г. Привалов, Б.Б. Варламов, В.Н. Ашихмин, Л.А.Лубягина, Е.С. Цыганков, Н.С. Шарапов, В.П. Суриков, С.Н. Климаков. В эти годы продолжилось развитие традиционных для лаборатории процессов резания и разработка новых. Требования к увеличению ресурса работы механизмов, работающих в сложных условиях эксплуатации, привели к увеличению доли деталей из труднообрабатываемых материалов, в том числе с наплавленными или напыленными поверхностями. Группа алмазной обработки (В.В. Костылев, В.Г. Привалов, В.П.Суриков) создала процессы электроалмазного шлифования и притирки газоотсекающих клапанов доменных печей, наплавленных сплавом релит-мельхиор. Эти процессы позволили снять проблему трудоемкой обработки этих деталей. С появлением разновидностей эластичного алмазного инструмента в виде лент и пластин, появилась возможность существенного снижения шероховатости поверхностей деталей. До этого возможности абразивной обработки в условиях тяжелого машиностроения ограничивались 8 классом шероховатости. Использование бесконечных алмазных лент позволило выйти на уровень шероховатости 12-13 классов, что позволило получить требуемое качество поверхности на валках для прокатки драгоценных металлов, роликов правильных машин и крупных валов. Эта работа велась И.И. Пановой. Получили развитие и другие инструменты из сверхтвердых материалов. Например, на основе алмазных эластичных блоков был создан сборный круг для работы на круглошлифовальных станках для обработки деталей буровых насосов с износостойким напылением. В эти годы началось все более массовое использование инструмента с механическим креплением твердосплавных пластин. Номенклатура пластин и конструкции инструмента еще только отрабатывались, но уже было понятно, что это будущее в развитии процессов резания.

В середине и конце 1970-х годов в лабораторию пришла новая группа специалистов, среди которых были С.Н. Митрофанов, Н.А. Харламов, Н.Д. Беренов, И.А. Жданович, Г.И. Леухин, Т.В. Парамонова, Ю.Н. Серебряков. Пожалуй, это было последнее поколение «кадровых» резальщиков. С конца 1970-х годов лаборатория вышла на пик своего развития. Ее кадровый состав был сбалансирован опытными старыми кадрами ( В.Б. Серебровский, В.В. Костылев, П.Т. Вагин), специалистами среднего возраста, проработавшими 10-20 лет и молодыми только пришедшими специалистами. Сотрудники лаборатории общались не только на работе, некоторые дружили семьями, ходили друг к другу на дни рождения, юбилеи. Проходили неформальные встречи в дни праздников. С 1970-х годов в лаборатории начали в обеденный перерыв играть в домино. Постепенно эта игра настолько всех захватила, что участвовала большая часть коллектива. Часто играли или на выбывание, или на двух-трех столах. В предпраздничные дни проводились турниры. В дни чемпионатов мира и европы по футболу создавался турнир предсказаний результатов матчей с денежным наполнением. В этот период родился еще один лозунг : «Лаборатория резания-лучшая лаборатория в мире».

В эти годы стало заметно отставание в техническом плане инструментальной базы завода и инструментальной промышленности страны в целом. Они отстали от взрывного развития за рубежом возможностей по изготовлению инструмента с механическим креплением нового поколения твердосплавных пластин. Закупка по предложению лаборатории резания крупной партии инструмента фирмы «Сандвик» и его испытание в цехах завода позволили показать путь выхода на современный уровень производства. С этого времени В.Б. Серебровский на всех уровнях убеждал руководство завода о необходимости масштабного оснащения цехов современными конструкциями сборного инструмента. Он был поддержен главным технологом И.В. Маракулиным и главным инженером, а впоследствии директором завода Е.А. Варначевым. В октябре 1978 года после командировки В.Б. Серебровского в Швецию было принято решение о создании в инструментальном производстве специализированного участка по производству сборного инструмента, который был запущен в эксплуатацию в апреле 1983 года.

После пуска участка началось широкое внедрение инструмента с механическим креплением в цехах завода, что требовало дополнительных усилий, так как приходилось ломать стереотипы рабочих и руководителей участков, привыкших к напайному инструменту и старым маркам твердых сплавов. Эту работу вело большинство сотрудников лаборатории, но наибольшее участие в ней принимали сотрудники группы резцовых работ (В.П. Суриков, С.Г. Яковлева, С.М. Бурков), фрезерного инструмента (Ю.Н. Серебряков, Е.С. Цыганков, И.Ф. Жереб), Н.С. Шарапов, С.Н. Митрофанов и другие.

Для комплексного решения вопроса внедрения сборного твердосплавного инструмента позднее были созданы участки шлифования на базе станков фирмы «Вендт» и напыления износостойкими покрытиями на установках «Булат» твердосплавных пластин. Это позволило перейти на закупку более дешевых пластин по сравнению с импортными и дорабатывать их в инструментальном производстве. Эту работу провели сотрудники группы резцовых работ, упомянутые выше, и алмазного инструмента (В.В. Костылев, Г.И. Леухин, Б.В. Евдокимов, И.А. Жданович, Т.В. Парамонова). Выполненные работы позволили значительно поднять уровень инструментального производства и, соответственно, культуру механосборочного производства. В связи с потребностью в обработке тюбингов для свердловского метро группой сотрудников ЛР и конструкторских бюро инструмента и новой техники (Серебровский В.Б., Серебряков Ю.Н., Фоменко Ю.А., Жуков П.И., Бараз А.А.) была разработана технология обработки и спец. фрезы, что позволило выполнить работы в требуемые сроки.  

В конце 1970-х — начале 1980-х годов произошел прорыв во внедрении процессов обработки металлов с нагревом. Совместно с Грузинским политехническим институтом (ГПИ) и ленинградским конструкторским бюро был создан эскизный проект специального токарного станка для обдирки крупных поковок валов с использованием тепла от ковки, который предполагалось установить на проектируемом заводе литья и поковок (ЛИП) в городе Невьянске. Появление новых установок для плазменной обработки позволило на новом этапе заняться внедрением плазменно-механической обработки (ПМО). Развитие процессов обработки с нагревом обсудило совещание, проведенное в 1979 году министерством на Уралмашзаводе с участием ГПИ и других предприятий и институтов страны. Организатором совещания выступил Ш.Л. Теслер, вскоре уволившийся с завода. Тем не менее уже к 1983 году на заводе группой обработки с нагревом (Н.Д. Беренов, А.М. Конышев, Г.Ф. Тушнолобов) были внедрены два станка для обработки броней дробилок и печных роликов, что позволило увеличить производительность обработки деталей в 2.5-3 раза. На основе опыта Уралмашзавода были разработаны межотраслевые санитарно-гигиенические нормы для процесса ПМО и завод был определен базовым предприятием министерства по внедрению этого процесса. В 1886 году был создан изолированный участок ПМО на базе четырех станков для обработки броней дробилок. За эту работу коллективу авторов была вручена премия министерства. В последующем был внедрен процесс обработки гусеничных звеньев экскаватора ЗКГ-20 с пропусканием тока через зоны резания. К сожалению, разработка станка для обработки с использованием технологического тепла была прекращена, частично из-за отказа Уралмашзавода от строительства завода ЛИП, частично из-за невозможности в то время решить ряд технических проблем.

Комплекс серьезных работ был проведен сотрудниками ЛР по технологиям обработки нового бурового насоса. Требования к увеличению ресурса его работы привели к использованию технологий упрочнения базовых деталей. Были внедрены процессы алмазного хонингования втулок и шлифования напыленных штоков бурового насоса. Эти работы проводились группами алмазного инструмента, а также обработки отверстий и СОЖ (И.А. Метелев, О.Н. Ушанев, Н.А. Харламов и другие). Последняя группа вела также широкие работы по созданию и внедрению новых технологических сред, эластичного алмазного инструмента и инструмента для обработки отверстий. Кроме упомянутых выше, в работах участвовали С.Н. Митрофанов, Л.А.Лубягина, И.И. Панова.

С середины 1980-х годов на заводе стали набирать силу процессы, которые повлияли на развитие производства. Стали появляться новые возможности для работников. С одной стороны, с приходом нового министра на заводе была организована служба внешней приемки, не подчиняющаяся директору завода. Уровень заработков там был выше, поэтому туда устремились сотрудники ОГТ, в том числе и ЛР. Появились возможности проведения работ с дополнительным материальным стимулированием участников. Эти работы проводились под эгидой организаций научно-технического творчества молодежи (НТТМ) и других общественных организаций, которым разрешили заниматься коммерцией. На заводе стали появляться организации, которым было разрешено вести коммерческую деятельность. Первыми из них стали Уралмашкоммерс, через который завод вел бартерные сделки, предприятие «Металлург», которое было организовано на базе металлургических лабораторий и подразделение Уральской инженерной академии, которую возглавлял главный инженер завода Б.Д. Котельников. Однако, дополнительное материальное стимулирование затрагивало небольшое количество работников. В эти же годы начались проблемы с выдачей зарплат, что вызвало дополнительный отток специалистов.

В 1986 году уходил на пенсию главный технолог завода И.В. Маракулин. Стараясь создать будущему главному технологу благоприятные условия работы, перед своим уходом он освободил от должностей несколько руководителей подразделений, достигших пенсионного возраста, в том числе В.Б. Серебровского. Это, несомненно, было ошибкой. В.Б. Серебровский обладал большим авторитетом, как в коллективе, так и за его пределами, его знали и уважали в научных кругах страны. Под его руководством работали три сотрудника, которые в 1986-1987 годах защитили кандидатские диссертации. С.И. Климаков стал заведующим лаборатории зубчатых передач, В.П. Суриков-лаборатории упрочнения инструмента, а Н.Д. Беренов-лаборатории резания. В 1989 году заведующим лаборатории резания стал Ю.Н. Серебряков.

К концу 1980-х годов начался заметный спад в работе лаборатории. У спада было несколько причин. Во-первых, после завершения нескольких масштабных работ новых столь же крупных работ не просматривалось. Кроме того, требовалось закрепление и расширение результатов этих работ, что требовало усилий. Во-вторых, изменился кадровый состав лаборатории. Часть квалифицированных специалистов ушла на повышение, часть-в другие подразделения и организации, где были лучшие материальные условия. Приходящие им на смену сотрудники либо не обладали требуемой квалификацией, либо рассматривали работу в лаборатории, как временную. Перспективных молодых специалистов было трудно удержать из-за недостаточно высокой и нерегулярно выплачиваемой зарплаты.

С распадом СССР проблемы завода обострились. Прервались научные и хозяйственные связи с организациями бывших союзных республик, резко упала потребность в оборудовании Уралмашзавода. После акционирования собственниками завода становились последовательно различные финансовые группы. Финансирование научно-исследовательских работ стало затруднительным, поэтому в эти годы лаборатория, в основном, расширяла объем уже внедренных работ и занималась оперативной работой в цехах завода. В 1997 году заведующим лаборатории стал Н.С. Шарапов, который проработал в должности до 2002 года.

Значительное падение объемов производства завода, снижение численности работающих привело к необходимости закрытия ряда цехов и подразделений. Все механосборочное производство теперь размещалось в трех корпусах, был закрыт экспериментальный цех и лабораторный корпус. Лаборатория лишилась экспериментальной базы, сократилась в численности и фактически по оснащенности вернулась на тридцать лет назад. В 2003-2005 годах заведующим лаборатории был молодой специалист С.Н. Рудаков. Последним заведующим лаборатории стал Ермаков С.Ю., который занимал эту должность до 2009 года, после чего лаборатория превратилась в группу и в последующем прекратила существование.

 

 

 

 

 

Приложение 1

Список начальников лаборатории резания

1.Ильин Василий Павлович 1933-1936

2.Воронков Иван Иванович 1936-1938

3.Горелов Валентин Михайлович 1938-1945

4.Морозенко Семен Николаевич 1945-1947

5.Широков Николай Иванович 1947-1957

6.Серебровский Валерий Борисович, к.т.н. 1957-1986

7.Беренов Николай Дмитриевич, к.т.н. 1986-1989

8.Серебряков Юрий Николаевич 1989-1996

9.Шарапов Николай Семенович 1997-2002

10.Рудаков Сергей Николаевич 2002-2005

11.Ермаков  Сергей  Юрьевич 2007-2009

Приложение 2

Кандидаты технических наук лаборатории резания

1. Серебровский Валерий Борисович

2. Вагин Павел Тимофеевич

3. Теслер Шлойма Лузерович

4. Климаков Сергей Иванович

5. Беренов Николай Дмитриевич

6. Суриков Виктор Павлович

Приложение 3

Кандидаты технических наук, выходцы из лаборатории резания

1. Сарычев Иван Георгиевич

2. Ашихмин Владимир Николаевич

3. Строшков Анатолий Никифорович

4. Кувшинский Юрий Владимирович

5. Журавлев Михаил Петрович

Приложение 4

Сотрудники лаборатории, проработавшие более 40 лет

1. Серебровский Валерий Борисович-с 1947 года

Приложение 5

Сотрудники лаборатории, проработавшие около и более 30 лет

1. Роговский Александр Абрамович-с 1941 года

2. Вагин Павел Тимофеевич-с 1948 года

3. Старцева Таисия Дмитриевна

4. Панова Ирина Ивановна-с 1960 года

5. Костылев Валентин Васильевич-с 1963 года

6. Яковлева Светлана Георгиевна — с 1968 года